Повесть о Кубаяси.
Японская героическая повесть о завершении войны.
(перевод с японского)
Отвоевав войну за князя,
Но оставаясь в нищете,
Шёл Кубаяси восвояси
И нёс селёдку в животе.
Он шёл, голодный и упрямый,
И растревоженный внутри,
И любовался Фудзиямой
На фоне утренней зари.
К родному дому под нирваной,
Влача усталые стопы,
Шёл Кубаяси и катаной
Рубил репейник у тропы.
Он шёл неровною походкой,
Пытаясь инь в себе взбодрить,
И разговаривал с селёдкой,
Ведь с кем-то нужно говорить!
Она ему ворчала нежно:
-Любить селёдку? Как смешно!
Пойми, невежа, я несвежа,
И нам расстаться суждено!
Мол, Кубаяси, ты – как лузер,
Остался снова по нолям.
Сползал рассвет со склона Фудзи
И плыл по рисовым полям.
Шел Кубаяси дни и ночи
Сквозь дождь, и холод, и жару,
Войны простой чернорабочий…
И думал всякую муру.
Над ним луна сменяла солнце -
Он думал про круженье сфер,
Про то, как классно быть японцем,
А не китайцем, например,
Про то, что осень хуже лета,
Про то, что жизнь – вообще говно.
И хлопали по пяткам гэта,
Бросая пыль на кимоно.
Он думал: как-то это странно,
Что Фудзи русским не видна.
Он думал: есть другие страны,
Но лучше нету ни хрена!
Как широка страна родная,
Как много в ней лесов и рек,
А мудрый император знает,
Чем дышит каждый человек.
Приду домой, промою раны,
Жена положит мне соте.
Ведь отношенье к ветеранам
У нас на нужной высоте.
Он думал: скверная примета –
Когда враг жив, а ты издох,
Что пить сакэ неподогретым
Лишь распоследний будет лох!
Хотелось спать, и пить, и кушать.
Он брёл по свету и во тьме.
Сливались инь и янь, и суши
В его измученном уме.
Его палило солнце адски,
Ночами холод не жалел,
Но самурай по-самурайски
Лишенья всякие терпел.
Болели все суставы скопом,
Он похудел почти на треть
Он тыщу дзё прошёл - протопал,
Чтоб к князю на войну успеть.
Шёл по дорогам, без дороги,
Лугами шёл и по лесам.
Стирались понемногу ноги,
И клиренс уменьшался сам.
Ниппон родная, вывод ясен:
Тебе лучиться и сиять,
Когда такие Кубаяси
Отчизну будут защищать!
| 